Если судить по раскладу военных сил, мы не должны были победить в той войне: слишком большой перевес сил был на стороне врага. Мы ведь не с Германией воевали, – мы сражались едва ли не со всей континентальной Европой. К лету 1941-го на Гитлера работала промышленность оккупированных им стран с населением около 370 миллионов. Чешские оружейные заводы производили все автоматическое оружие, пушки и бронетранспортеры. Французские заводы производили оборудование для артиллерийских орудий и самолетов. Вся механизированная громада вермахта приводилась в движение румынским бензином. Оккупированные страны обеспечивали немецкую армию продовольствием. В ее распоряжении оказалось вооружение и снаряжение 180 дивизий Франции, Бельгии и других европейских стран. В ее составе были венгерские и румынские, болгарские и испанские, итальянские и бельгийские, голландские и датские, финские, шведские и норвежские, польские, эстонские и другие воинские формирования. Все это и обеспечило Германии значительное превосходство в силе в начале войны.

Сегодня много любителей посудачить на тему о цене победы. Слишком-де она была высокой: забросали врага трупами своих солдат. Чтобы это доказать, идут на прямую фальсификацию количества погибших. Известна цифра – 20 миллионов. Проверена по разным методикам, в том числе, демографическим. Кому-то показалось мало, – появилась новая цифра – 27 миллионов. Разумеется, без всяких доказательств. Но называют и 40, и более миллионов. Кто больше, господа?.. Возня эта выглядит тем более кощунственной, что та высокая цена была заплачена не за амбиции политиков, а за избавление нашей Родины и народов Европы от фашистского порабощения. Жонглирование цифрами используется прежде всего для нападок на советский строй, на военное руководство и, конечно же, на Сталина как высшего руководителя страны.

Между тем, количество погибших мирных жителей характеризует зверства врагов по отношению к гражданскому населению (артобстрелы и бомбежки городских кварталов, массовые расстрелы заложников, сожжение заживо жителей деревень в заколоченных домах, расстрелы и гибель от нечеловеческих условий жизни в концентрационных лагерях), но никак не уровень советского полководческого искусства. Для этого важны цифры потерь на фронте. А они подсчитаны (что, кстати труднее сделать относительно потерь гражданского населения) и хорошо известны.

Боевой опыт вермахта, накопленный в европейской войне, ошеломляющая сила удара (более чем трехкратное превосходство в танках и самолетах) привели к нашему отступлению с большими потерями в оборонительных боях. Мы потеряли в первый период войны (до начала Сталинградской операции – 18 ноября 1942 г.) убитыми и пленными 6 100 000 человек. Зато в победный период войны соотношение потерь резко изменилось. К примеру, при освобождении Минска была окружена и взята в плен 200-тысячная группировка немецких войск. Наши же потери в этой операции составили 25,7 тысячи человек. По данным современного немецкого историка Р. Оверманнса, в результате Ясско-Кишиневской операции немцы потеряли только за первые девять дней около 400 000 солдат и офицеров. В битве за Берлин они потеряли около 600 000 военнослужащих, в то время как советские войска не досчитались 101 960 человек. В общем счете потери наступавших советских войск были в шесть раз меньше немецких потерь.

Военную операцию нередко надо завершить к точно определенному сроку, поскольку он увязан со сроками других операций. Но если такой необходимости не было, Сталин руководствовался только одним соображением: как можно меньше потерь, забота о личном составе – прежде всего. Он упрекал Г. К. Жукова в том, что наше командование не проявляет должной заботы об окруженных частях. Даже ставил в пример немцев: “У советского командования должно быть больше товарищеского чувства к своим окруженным частям, чем у немецко-фашистского. На деле, однако, советское командование проявляет гораздо меньше заботы о своих окруженных частях, чем немецкое. Это кладет пятно позора на советское командование”.

Наши потери на всех фронтах Великой Отечественной войны составили 5 226 800 убитыми и умершими от ран и 3 619 300 пленными. По окончании войны из плена вернулось 1 836 000; погибло в плену или осталось в эмиграции 1 783 300 человек. (Гриф секретности снят: потери Вооруженных сил СССР в войнах, боевых действиях и военных конфликтах. – М.: Воениздат, 1993. – С. 130–131). Потери вермахта в живой силе составили 6 923 700 человек, потери союзников Гитлера (Венгрии, Италии, Румынии, Финляндии) еще 1 725 800 человек, что в общей сложности составляет 8 649 500 солдат и офицеров. Как видно отсюда, потери военнослужащих с той и с другой стороны примерно одинаковы.

Если при этом учесть большую гибель наших военнопленных тоже по вине гитлеровцев, а также более скромные возможности технического оснащения Красной Армии по сравнению с вермахтом, особенно в первые месяцы войны, то наши потери представляются вполне адекватными масштабам и задачам военных действий. А разве предательство союзников, обещавших открыть второй фронт в 1942-м, потом в 1943-м и сделавших это только в 1944-м, не стоило нам многих и многих жизней? Сталин, напротив, спасал союзников в январе 1945 года, ускорив наше наступление. И в 1945-м в точности выполнил договоренность о вступлении СССР в войну с Японией.

Потери же самих союзников ничтожно малы в сравнении с нашими. О чем это говорит? Только о том, что и вклад союзников в общую борьбу против фашизма был, мягко говоря, “своеобразным”: их войска “сковывали” дивизии врага фактом своего присутствия, но не громили их. Как свидетельствует Р. Оверманнс, суммарные потери вермахта за шесть лет войны против всех западных держав составили 340 тысяч человек, т. е. 6,4% от общих немецких потерь на фронте. На советско-германском фронте за четыре года войны было уничтожено около 600 немецких дивизий из имевшихся 776, более 75% танков, артиллерийских орудий, самолетов. Разве это не говорит о том, на каком фронте был разгромлен враг?

Мы понесли в войне огромные жертвы, но великой ценой этих жертв стала наша победа. “Великие жертвы, принесенные нами во имя свободы и независимости нашей Родины, неисчислимые лишения и страдания, пережитые нашим народом в ходе войны, напряженный труд в тылу и на фронте, отданный на алтарь Отечества, – не прошли даром и увенчались полной победой над врагом”. (И. В. Сталин, 9 мая 1945 г.)

Именно этот победный итог войны и позволяет утверждать, что “паритетное” соотношение наших потерь с потерями врага – свидетельство безусловного торжества советского полководческого искусства. Одним из решающих факторов нашей победы была эффективность командования войсками. При этом речь идет обо всех его уровнях, но особо отметим роль высшего командования, – оно оказалось на высоте положения. Первостепенна здесь роль Сталина как Верховного Главнокомандующего. А. М. Василевский писал: “И. В. Сталин, особенно со второй половины Великой Отечественной войны, являлся самой сильной и колоритной фигурой стратегического командования. Он успешно осуществлял руководство фронтами, всеми усилиями страны”.

В тоже время, действия войск на фронте – далеко не единственный фактор победы. Армию надо было постоянно пополнять. В решающих битвах под Москвой и под Сталинградом главную роль в разгроме противника сыграли резервы Верховного Главнокомандования. Откуда страна черпала эти резервы? Это были рабочие, техники, инженеры тех 9 000 заводов, которые были построены за годы пятилеток перед войной, а также рабочие других строек – Сибири, Дальнего Востока и Севера. Это были колхозные трактористы, пересевшие на танки. Это были интеллигенты, ставшие грамотными командирами.

Армию, кроме того, надо было оснастить техникой, вооружить, накормить, одеть. Сделать это надо было в условиях, когда хлебородные земли были под вражеской оккупацией, а большая часть мужчин была на фронте. Надо было обеспечить армию вооружением, которое не уступало бы армии противника. Государственное мышление и воля Сталина нужны были здесь не меньше, чем в руководстве войсками.

Немецкая армия проигрывала не только в количестве вооружений, но и в качестве самолетов, танков, артиллерии. До войны были не только построены 9 тысяч заводов, но и открыты десятки конструкторских бюро по авиационной, бронетанковой технике и артиллерии, в которых выросли ныне знаменитые на весь мир конструкторы и выдающиеся ученые. Государство вкладывало огромные средства в развитие фундаментальной науки. Более того, правительство имело резервные средства для финансирования проектов, с которыми могли обращаться персонально какие-либо конструкторы и ученые, создатели новой техники и технологии.

Сталин умел глубоко и точно улавливать перспективы военно-технического прогресса. Именно он по достоинству оценил новаторские идеи, заложенные в конструкции знаменитого танка Т-34 и добился срочного запуска его в серийное производство.

Н. Ф. Шамшурин, один из ведущих конструкторов советской бронетанковой техники, прежде всего тяжелых танков с противоснарядной броней, выпускавшихся Кировским заводом в Ленинграде, рассказывает:

“Сегодня я могу сказать, что в теоретическом плане КБ Кировского завода был тогда вне конкуренции. У нас рождались замечательные идеи. Воплощались бы они с толком... В ИС-2 только опробовали часть моих выкладок по предельным параметрам, и какая получилась машина! Сталин, осмотрев ее, сказал: “Это – танк Победы! С ним будем завершать войну!” Так и вышло. Против ИС-2 не могли устоять никакие “королевские тигры”, этот богатырь прорывал любую оборону врага”.

Д. Т. Язов в одном из интервью назвал Сталина великим режиссером великой Победы. Он подчеркнул, что война была не просто делом армии, как бывало в старину, – она потребовала высочайшего напряжения физических и духовных сил всего народа. В армию было призвано 29 миллионов человек, из них 3 миллиона было распределено в народном хозяйстве, но воевала фактически вся страна. Для войны нужны были громадные материальные средства. Сталин руководил не только боевыми действиями, а всей жизнью страны, которая обеспечивала армию техникой, боеприпасами, продовольствием, обмундированием…

Густав Хильгер, бывший перед войной советником германского посольства в Москве, впоследствии написавший биографию Сталина, отмечает: “Чем дольше продолжалась война, тем больше Сталин удивлял свое окружение, а также многочисленных гостей из-за рубежа своей гигантской трудоспособностью. Ничто не ускользало от его внимания, он занимался всем лично, даже если это были вопросы, внешне незначительные”.

Итак, разговоры о том, что в ходе войны наше командование шло на неоправданные человеческие жертвы, не имеют под собой никакой почвы. Это злобные измышления врагов нашей страны. Мы победили потому, что технике и вооружениям врага противопоставили свои, более совершенные технику и вооружение, тактике и стратегии врага – наши, более умелые, тактику и стратегию. Но сверх этого у нас были святая вера в правоту нашего дела, высочайшая сила боевого духа и воля к победе, чего не было, да и не могло быть у врага.

Это – главные факторы нашей победы. Предпосылкой их мобилизации была вдохновляющая духовная сила и необыкновенные дарования личности Верховного Главнокомандующего. Мы победили потому, что уму, воле и полководческому таланту Гитлера противопоставили мудрость, железную волю и полководческий гений Сталина. Опровергнуть эту истину не дано никому. Сталин останется в мировой истории как величайший государственный деятель, возглавивший вооруженную борьбу советского народа против опаснейшего врага человечества – германского фашизма. Имя Сталина неотделимо от нашей Великой Победы.