Василий Туев,

доктор философских наук, профессор

Иркутской государственной экономической академии

РАЗМЫШЛЕНИЯ НА УРОКЕ ИСТОРИИ

Без малого полвека прошло после того дня, когда весь мир потрясла неожиданная смерть И. В. Сталина, последовавшая 5 марта 1953 года. лСодрогнулась человеческая сельва╗, Ц так спустя многие годы выразил всемирный отклик на известие о его кончине знаменитый чилийский поэт Пабло Неруда. Для нас же этот день стал рубежом, обозначившим надлом самой великой эпохи отечественной истории. За ним вскоре последовала массированная атака на сталинское наследие. В ней организаторы лхолодной войны╗ Запада против СССР обрели, наконец, то, к чему стремились со времен Аллена Даллеса, Ц плацдарм для борьбы против лсамого непокорного в мире народа╗ на его собственной территории.

Атака на сталинизм обычно связывается с хрущевской лоттепелью╗, когда постепенно открывались шлюзы для идеологического реванша врагов российской цивилизации. Впрочем, связывать этот драматический поворот истории с именем Н. С. Хрущева, как это нередко делают, не вполне правомерно, поскольку мишенью для Хрущева был Сталин как личность, но не сталинизм как таковой. Для противостояния сталинизму Хрущев был слишком мелкой фигурой, не способной на какой-либо идейно-теоретический прорыв. К тому же он сам был накрепко лвписан╗ в систему сталинизма как политик и, по-видимому, не помышлял освободиться от этой зависимости, действуя в рамках сложившегося положения вещей.

Однако агентура дирижеров лхолодной войны╗, действовавшая внутри страны, умело использовала патологическую личную ненависть Хрущева к Сталину, всячески лподогревая╗ ее и направляя его действия, способствующие дискредитации сталинизма. В результате постепенно, в особенности после ХХ съезда КПСС, эти поначалу неуверенные шаги сложились в мощный поток, не только опрокинувший все монументы Сталину, но и нанесший сокрушительное поражение идее, вдохновлявшей миллионы советских людей на трудовые свершения и ратные подвиги.

Страна стала катастрофически быстро сдавать свои технико-технологические, экономические и идейные позиции в лхолодной войне╗: действия Хрущева не только подрывали идеологический фундамент социального строя но и, в силу вопиющей личной некомпетентности лкормчего╗ в хозяйственном управлении (вмешивавшегося тем не менее в руководство всеми сферами жизни), довольно быстро привели к экономическим провалам. Это вызвало недовольство среди народа, Ц достаточно указать на известные события 1962 года в Новочеркасске. В политических кругах, настроенных на сохранение социальных и идейно-политических основ государства, вскоре осознали растущую угрозу их разрушения. В результате смещение лидера, пусть и сосредоточившего в своих руках все рычаги партийной и государственной власти, прошло гладко и безболезненно. Вздох облегчения был едва ли не всеобщим.

Раздавались голоса, настаивавшие на немедленной реабилитации Сталина. Но партийное руководство, возглавляемое Л. И. Брежневым, не проявило ни понимания этой необходимости, ни достаточной смелости, ни необходимой политической воли. Оно лишь устранило из сферы экономики и политики самые нетерпимые проявления лхрущевщины╗, да отодвинуло от идеологических рупоров наиболее одиозных личностей. Произошли некоторые перемены в идеологии. Стали издаваться, в частности, мемуары полководцев Великой Отечественной, несколько исправившие искажения ее истории. Антисталинизм перестал быть определяющим направлением идеологических атак.

Но в основном все осталось по-старому: те же фигуры мельтешили на изрядно потускневшем политическом горизонте; во все поры государственной системы по-прежнему втягивались люди, недовольные советской властью, особенно из среды репрессированных в 30-е годы и их родственников. Если во времена лоттепели╗ они начали действовать лс открытым забралом╗, то теперь вынуждены были притаиться и благополучно пережили двадцать лет, дождавшись, когда на политическом Олимпе появился, наконец, деятель, ставший, если можно так выразиться, лвторым изданием╗ Хрущева, к тому же вполне свободный от идейно-политического наследия сталинизма.

Почва для прорастания подобных лвсходов╗, разрыхленная лоттепелью╗, осталась благодатной и в годы лзастоя╗. Характерный факт: Хрущев в свое время был единственным в высшем партийно-государственном руководстве человеком, имевшим троцкистское прошлое, но именно он занял главные посты сначала в партии, а потом и в государстве. М. С. Горбачев и сменивший его Б. Н. Ельцин были уже прямыми потомками репрессированных врагов народа и по своим морально-психологическим ориентациям были склонны к антикоммунизму и антисоветизму. Результат известен: деятельность лпятой колонны╗ привела к тому, что Россия потерпела сокрушительное поражение в лхолодной войне╗ и, как великая держава, перестала существовать.

Между тем Сталин в послевоенные годы, особенно в связи с началом лхолодной войны╗ делал все для предотвращения реванша антисоветских, прозападных сил внутри страны. Поразительно, насколько точно усматривал он опасные тенденции. Чтобы убедиться в этом, достаточно посмотреть на две крупные политико-идеологические кампании последних лет его правления: это борьба против лрусского национализма╗ (и связанное с ней так называемое лленинградское дело╗) и борьба против космополитизма Ц недооценки отечественной культуры и поклонения западной. Надо ли говорить, что сегодняшний официоз оценивает эти акции резко отрицательно. Уже поэтому есть смысл попытаться понять, зачем они нужны были Сталину.

лЛенинградское дело╗ явилось событием трагическим, жертвой его стали видные государственные и партийные деятели страны. Подоплека этого дела до конца не ясна и сегодня, его часто называют лтемным╗. Серьезнейший исследователь В. В. Кожинов, проясняющий многое в нашей истории ХХ века, присоединяется к этому мнению. В самом деле, что это за лрусский национализм╗ и в чем его опасность? Нет ли связи между ним и событиями 90-х, обернувшимися трагедией уже для целого народа? 

Прежде всего зададимся вопросом: вставала ли перед Сталиным проблема преемственности власти? Безусловно, вставала. Известно, что он поставил вопрос о своей отставке с высшего партийного поста на Пленуме ЦК после XIX съезда партии. Более того, он так и не занял этот пост и умер, оставаясь рядовым секретарем ЦК. Он, по всей вероятности, хотел, чтобы кто-то еще при его жизни стал официальным лидером, хотел видеть, как пойдут дела, и, надо полагать, мог бы вмешаться и сместить его, если бы увидел, что его ожидания не оправдались. Годы спустя подобное сосуществование старого и нового поколения руководителей стало фактом в Китае: здесь Дэн Сяопин долгое время оставался признанным лидером КПК и КНР, не занимая высших партийных и государственных постов. А в Северной Корее Ким Ир Сен действовал иначе, но тоже наверняка, подготовив в качестве преемника своего сына. Историческая судьба не была столь благосклонной к нашей стране: Сталин умер скоропостижно, и проблема преемственности власти осталась нерешенной. Это обстоятельство оказалось роковым: те, кто стали его лнаследниками╗, через сорок лет привели великую державу к гибели.

Сегодня представляется несомненным, что Сталин стремился создать надежные гарантии против прихода к власти людей, недостаточно твердо стоящих на позициях советского государственного патриотизма, объединяющего все народы великой России. В событиях же, предшествовавших лленинградскому делу╗, активно участвовали как раз те политические деятели, в лице которых возникал некий эскизный лпрофиль╗ будущей, послесталинской власти. За эту власть уже шла невидимая, но острая подспудная борьба. Сталин, конечно, понимал это и стремился освободить круг возможных претендентов на лидерство от призраков лхрущевщины╗ и лгорбачевщины╗.

Вопрос о своей отставке с государственных постов он ставил еще раньше Ц на банкете в Кремле после парада Победы. Известно, что в качестве кандидатов в преемники видел тогда Н. А. Вознесенского Ц по линии государственного руководства, а по партийной линии Ц А. А. Кузнецова. Через несколько лет оба кандидата были осуждены по лленинградскому делу╗ и расстреляны. Чем же это объяснить? Для лпринципиальных╗ антисталинистов все, конечно, просто как стакан воды: выявил, кто может претендовать на его посты и уничтожил. Но вот Вадим Кожинов упоминает о таком многозначительном факте: лленинградцы╗ вынашивали идею создания компартии РСФСР и обособления ее от союзной партии.

Можно в этой связи воспроизвести ход мысли Сталина: люди, имеющие вполне реальную возможность оказаться у руля государственной и партийной власти, по существу готовы противопоставить РСФСР остальной России, окружив ее не условно-географической границей, а плотным идейно-политическим занавесом. Он отчетливо увидел в этом предпосылку будущего разрушения великой российской державы. В самом деле, Вознесенский и Кузнецов вольно или невольно могли уже тогда вложить в чьи-то руки карту, которую десятилетия спустя успешно разыграл политический авантюрист Ельцин. Сталин понял, что такая лмина замедленного действия╗ должна быть решительно обезврежена. Впрочем, почему он пошел именно на крайние меры, действительно остается загадкой. Скорее всего, тут решающим образом сказались уже интриги тех, кто боролся за сталинское наследство.

Что же касается другой увиденной Сталиным опасности Ц космополитизма, то, проявившись в послевоенные годы, он в последующие десятилетия расцветал все более пышным цветом. Хрущевско-брежневское руководство не сумело идентифицировать лхолодную войну╗ как войну на идеологическое поражение. Главным плацдармом считалась военно-техническая сфера, и в ней мы в общем преуспевали. Сфере потребностей, ценностей, идеалов отводилась неизмеримо более скромная роль, и именно этот важнейший плацдарм Запад постепенно отвоевывал. Горбачевская лперестройка╗ триумфально завершила этот процесс: телевидение представило западное общество лземным раем╗, а наше, советское, соответственно, адом. Тем самым была подготовлена социально-психологическая почва для отказа от всех достижений советского строя, а вместе с этим и от традиций российской державности и русской общественной жизни.

Оставалось найти политический рычаг для сокрушения великой державы, и им стал тот самый, якобы безобидный, лрусский национализм╗. Вспомним, что началось оно, это сокрушение, с объявления так называемой лгосударственной независимости╗ России. Ставшее апофеозом лрусского национализма╗ принятие 12 июня 1990 года I съездом народных депутатов РСФСР лДекларации о государственном суверенитете РСФСР╗, подписанной Ельциным, явилось самым мощным лподземным толчком╗, стоившим жизни Советскому Союзу. Заметьте: красный день лдемократического╗ календаря Ц не какой-нибудь из дней августовской лкриминальной революции╗, а именно день лнезависимости╗ России отЕ самой себя. Решениями съезда в течение лета и осени 1990 года была разгромлена система общесоюзных органов управления. Это была прелюдия катастрофы, в результате которой мы потеряли страну, ее геополитическое пространство, ее государственность, ее историю и культуру.  

Будут ли преодолены последствия этой самой грандиозной катастрофы ХХ века? Разумеется, однозначно ответить на этот вопрос нельзя, но можно назвать одно необходимое условие. Это Ц лвозвращение╗ Сталина, иными словами, победа идеологии и политики сталинизма и возбуждаемой им великой духовной энергии великого народа. И то, что вне этого условия у нашей страны нет достойного будущего, Ц вполне однозначно.

 

 

 

Родная Земля: Губернский еженедельник. Ц

Иркутск, 2001. Ц № 16