Василий Туев,

доктор философских наук, профессор,

председатель общества лНаш Сталин╗

ЧЕРЕЗ ТЕРНИИ Ц К ПОСТИЖЕНИЮ СТАЛИНА

За публикацией в лРодной Земле╗ моей статьи лСталинизм и православие╗ (2002, № 8) последовал отклик Владимира Тяжева лЧитали ли вы Сталина?╗, помещенный в № 12 газеты. Мне, разумеется, импонирует сам факт, что статья побудила читателя взяться за перо. Еще более приятно, что автор с глубоким уважением относится к нашей советской истории, особенно к личности и эпохе И. В. Сталина. При этом в отклике содержится ряд критических замечаний в мой адрес, что, по-моему, тоже ценно уже потому, что располагает к товарищеской дискуссии.

И все-таки начну с того, что хотелось бы видеть в подобных дискуссиях чуть больше уважения к оппоненту и его взгляду на предмет. В частности, В. Тяжев, как видно из его текста, знает, что я возглавляю Иркутское городское историко-культурное общество лНаш Сталин╗ и, тем не менее, задается вопросом, читал ли я Сталина. Мне это представляется не вполне корректным. Это все равно как если бы жениха, восторгающегося достоинствами невесты, спросили: лА вы ее видели, невесту-то?╗

Говорят, когда М. А. Шолохова обвиняли в плагиате, утверждая, что лТихий Дон╗ написал не он, гениальный писатель никогда не пытался доказывать свое авторство, а ограничивался фразой: лТихий Дон╗ написал я╗. Мне представляется возможным воспользоваться примером великого человека и ответить моему оппоненту: лСталина я читал╗. Известно, однако: то, что мы видим, является функцией того, как мы смотрим. По-видимому, мы с В. Тяжевым по-разному смотрим на Сталина.

Обратимся к существу его замечаний и возражений. Он пишет, что моя статья вызвала у него удивление и несогласие, а изложение своих взглядов предваряет утверждением, что она построена на противопоставлении Сталина Ленину. Здесь приходит очередь удивиться мне. Имя Ленина я упоминаю один раз, цитируя документ, подписанный Сталиным. Если в этом документе есть противопоставление, то сам Сталин, выходит, противопоставлял себя Ленину. Но я этого здесь не усматриваю. Разве мой оппонент не заметил, что на дворе тогда стоял 1939-й год, а не 1919-й. Время изменилось, страна изменилась, партия изменилась, отринув троцкизм, да и церковь изменилась. Она к той поре отошла от позиций враждебности по отношению к советской власти. Причем тут, простите, противопоставление Сталина Ленину!?

Не согласен В. Тяжев с тем, что православные семинарии могли быть лгнездами╗ духовной культуры, и ссылается на высказывание Сталина о порядках и методах воспитания, которые существовали в Тифлисской семинарии. Внутренний режим там действительно был построен на жестких ограничениях. В частности, существовали запреты на чтение ряда научных и философских произведений, не принимавшихся церковью. Несмотря на это семинарист Иосиф Джугашвили регулярно посещал городскую библиотеку и читал наряду с художественной литературой также и научные произведения, например, лПроисхождение человека и естественный отбор╗ Ч. Дарвина, лСущность христианства╗ Л. Фейербаха, лЭтику╗ Б. Спинозы. Начальству это становилось известно, и он нередко получал взыскания, Ц в самом деле, что уж тут хорошего?!

Но разве порядки в учебном заведении и содержание образовательного процесса Ц это одно и то же? Гуманитарное образование в семинарии было не менее фундаментальным, нежели в тогдашних университетах. При этом университеты в столице империи и других крупных городах были рассадниками, в большей мере, европеизированной дворянской, нежели народной, культуры. Семинарии же в национальных губерниях приобщали своих воспитанников именно к русской народной культуре. Преподавание православно-теологических дисциплин, церковнославянского языка, русского языка и литературы, Ц все это настраивало на постижение исторических и духовных корней русского народа. К тому же семинаристы в большинстве своем были выходцами из крестьян, и, естественно, несли в себе некий лдух народности╗, который вдыхал будущий народный вождь в общении с ними.

И разве можно недооценивать такой факт, что Сталин, выросший в семье, в которой не говорили по-русски, освоил русский язык превосходно, на уровне родного, если не считать произношения, усваиваемого в младенческом возрасте? Ведь исторический опыт народа явлен в первую очередь как раз в языке. Без преувеличения можно сказать, что язык Ц это хлеб культуры. Иосифа Джугашвили приобщили к русскому языку духовное училище и духовная семинария. Я был на родине Сталина в 70-х годах и знаю, что там даже в те поздние советские годы многие молодые люди, не говоря уж о пожилых, с трудом подбирали русские слова. Вы можете себе представить великого советского вождя, владеющего русским языком всего лишь на уровне какого-нибудь иностранного?!

Автор не согласен с моей оценкой личного отношения Сталина к религии и церкви. Нисколько не сомневаюсь, что Сталин был атеистом. Однако всякая религия представляет собой не только мировоззрение, но и систему традиций, обычаев и обрядов, нравственных норм и правил поведения, которые органично входят в систему культуры. Сталин, вопреки религиозно-духовному воспитанию, стал, как известно, материалистом по своим философским взглядам. Значит ли это, что он сводил динамику человеческого бытия к материальным факторам, что он не видел в духовных его основаниях самостоятельную силу, не ощущал их собственную энергетику? Или, может быть, он не понимал глубинной исторической связи между русской духовностью и православием? Думаю, что видел и понимал.

Православие абсолютизирует духовное начало бытия, и в рамках этого мировоззрения невозможно рациональное обоснование происхождения духа. Но, акцентируя внимание на духовности, оно порождает веру в возможности человеческого духа Ц в этом его ценность. Именно православие является важнейшей духовной основой тысячелетней русской культуры, стержнем нашей национальной самобытности, нравственным фундаментом русского характера. Советская власть, выросшая на почве русской народной культуры, была близка всякому истинно русскому человеку, и не случайно, что отношение к ней отцов православной церкви тоже не было однозначным. Многие из них считали и считают, что идеология социализма и коммунизма не противоречит православной вере. Сталин же вполне отдавал себе отчет в том, насколько ценен духовный ресурс народной жизни, заключенный в православной вере и религиозных чувствах людей, и многое делал для того, чтобы динамизировать его.

Характеризуя Сталина как государственного деятеля, мой оппонент отмечает, что сегодня модно говорить о патриотизме и государстве вообще, не учитывая их классовый характер. Согласен. Только причем тут мои оценки сталинизма? Сталин, разумеется, предстает историческим деятелем совершенно иного плана, нежели Петр Великий, поэтому и прямая параллель между ними неправомерна. Создав великую народную державу, он тем самым поднял и патриотизм на совершенно иную высоту, сделав его массовым и всеобщим чувством любви народа к своему государству. Но разве при этом он когда-либо отрицал ценность патриотизма, проявленного нашим народом во все века русской истории? Наоборот, он всячески возвеличивал подобные проявления и грозной осенью 41-го воззвал именно к памяти наших великих предков Ц славных рыцарей Отечества.  

В послевоенные годы он выступал также и идеологом панславизма, подчеркивая безусловную ценность славянского братства: лМы, новые славянофилы-ленинцы, славянофилы-большевики, коммунисты, стоимЕ за союз славянских народов. Мы считаем, что независимо от разницы в политическом и социальном положении, независимо от бытовых и этнографических различий все славяне должны быть в союзе друг с другомЕ╗

В своей последней, очень краткой, публичной речи, произнесенной на заключительном заседании XIX съезда КПСС, он акцентирует внимание на том, что раньше буржуазия отстаивала национальную независимость, теперь она лпродает права и независимость нации за доллары╗. Он подчеркивает: лЗнамя национальной независимости и национального суверенитета выброшено за борт╗. И что же? А то, что коммунисты, по его словам, должны поднять это знамяЕ

Как видите, Сталин полагает, что знамя национальной независимости выбрасывать ни в коем случае нельзя, Ц его надо перекрасить в красный цвет. Классовый подход в оценке государства, на котором настаивает В. Тяжев, разумеется, необходим, Ц как же иначе? Но, по моему твердому убеждению, абсолютизировать его и противопоставлять национально-культурному, патриотическому подходу неправомерно. В борьбе за изменение природы государства нельзя идти до разрушения национальной культуры, ибо это означало бы самоуничтожение нации. Соотношение и взаимосвязь классового и национального глубоко и основательно прослежены и осмыслены, например, М. А. Шолоховым в лТихом Доне╗. И хотя далеко не все понимали позицию писателя, Сталин ее поддержал. Только благодаря этой его поддержке увидела тогда свет третья книга романа.

Возражая против моего толкования лэффекта резонанса╗ в деятельности власти и церкви, автор отклика по существу отвергает положительную роль в мотивации поведения человека духовных факторов, в особенности тех, которые внедряются в его сознание церковью. Я, напротив, признаю их ценность в этом и многих других отношениях и думаю, что моя позиция вполне соответствует духу сталинизма. Почитайте, например, работу Сталина лПолитика советской власти по национальному вопросу в России╗, Ц в ней он говорит о том, насколько значимы для советской государственности листинно русские настроения╗ и другие феномены национального характера. Сам же лэффект резонанса╗ Ц это не придуманное мной, а вполне реальное явление последнего сталинского десятилетия. И именно потому, что современная власть, не является ни русской, ни народной, что она способна лишь имитировать патриотизм и народность, Ц именно поэтому возникновение подобного эффекта ныне и в обозримом будущем представляется невозможным. 

В заключение считаю целесообразным вновь подчеркнуть: я за дискуссии, в том числе публичные. Но вместе с тем хочу призвать и моего оппонента, и всех, кто ценит советский исторический опыт, особенно опыт сталинской эпохи, всех, кто стоит на позициях социализма: давайте научимся понимать и уважать друг друга, не возводя свое видение общественных процессов в ранг единственно правильного, не удивляясь и тем более не возмущаясь по поводу того, что наш товарищ высказывает нетрадиционное мнение, которое хочется оспорить. Иначе мы никогда не сможем ни углубить постижение истины, ни создать единый фронт борьбы с реальным, а не надуманным противником.

 

 

 

Родная Земля: Губернский еженедельник. Ц

Иркутск, 2002. Ц № 18