Коноплёв
Н.С., д. филос.
н., профессор Иркутского
госуниверситета
И.В. СТАЛИН И
НАШИ ДНИ
Постановочный
репортаж
/ Сделана
попытка определить место И.В. Сталина (1879-1953) в сфере общественных отношений
контекстом достижений НТР и той глобальной ситуации, которая со всей
определенностью отдает предпочтение Отцу Народа как устроителю точечно
воспроизводимой ноосферной данности. Показано, что применяемые великим стратегом
Нового мира нестандартные решения своей революционно-преобразующей
поступочностью утверждали защищенность человека труда Ц носителя коллективно
сорганизовываемых новаторски-инновационных преобразований. Оригинальность
сталинского видения мира высвечена его постоянной устремленностью в будущее Ц
при одновременном созидании лнастоящего залога прочности╗. Став ярким
продолжателем дела В.И. Ленина (1870-1924), И.В. Сталин исключительно
нестандартно следовал его заветам: он трансформировал их в ленинизм,
лвзвинтивший╗ чаяния людей труда к лучшей доле в условиях грабительски
расправляющегося с природой, лклассово приуроченного╗ и неравновесно
застолбленного лсоциального прикола╗. Высказано Ц не без сожаления -
предположение, что сложившиеся десятилетиями традиции, некорректно отождествлявшие лслужение КПСС╗ со
лслужением народу╗, затормозили внутрипартийное строительство: привели Ц за счет
разрастания усиливающегося в наше время субъективного фактора, приобретшего
рассматриваемым контекстом лнегативную привлекательность╗, - к распаду некогда мощного авангарда
передового человечества Ц великого Советского Союза. И - все же: построение
светлого будущего - продолжится. /
л Ты и
убогая, ты и обильная, матушка Русь╗
Россия, с одной стороны, влачит неопределенное (скажем
лярче╗: жалкое) существование и, вместе с тем Ц с другой, Ц форсирует
судьбоносную бытийственность, лвытачивающую╗ из нашего лаборигенного╗
существования лблагообразную сущность╗ (ведь сущность Ц это то, под воздействием
чего всплывает внутренний мир стремящегося к совершенству лсоциального ареала╗).
Термин (если позволительно слово сиё уподобить термину) лвлачит╗ свидетельствует
о том, что мы (как, впрочем, и остальное человечество) смиренно лпрозябаем╗
глобально-лнервическим╗ лдинамо-неравновесом╗: лсконструированная╗ лзигзагом
НТР╗ планетарно разросшаяся искусственная среда - будто петля на шее
человечестваЕ (Подкашивает она и нас.) Скоро истощатся земные недра, вода и
воздух лзависнут╗ для большинства недосягаемой приманкой. Раздаются голоса о
сокращении численности вида Homo Sapiens до двух миллиардов. Это надо понимать так: останутся -
лзолотой╗ миллиард и его лодномиллиардная обслуга╗. Среди лслужанок╗ - РФ:
заурядная по социальной обустроенности территория, обладающая, однако, огромным
пространством, сказочным богатством. Чего стоят сибирский лес Ц легкие планеты,
море-озеро Байкал Ц лвселенский кладезь╗. История явно приветила нас Ц так будем
же ей верны.
Переживаем
зигзаги формационности
С жизненных
позиций взглянем на историю, обусловленную социально убегающим (т. е. связанным
с изменчивостью - ведущей стороной социальной / а также любой другой / формы
движения материи) прошлым. Подкрепляемое артефактами оно заполняет мыслящий дух;
и вспыхивает ситуация, согласно которой его (т. е. мыслящего духа) присутствие
стягивает лвзмываемое╗ фантазиями прошлое во вполне определенное, закрепляемое
личностным настроем, воплощение реальной действительности. Высвободившись из
лподземелья╗ памяти как спрессованной информации, прошлое перестает быть
собственно прошлым: одушевляясь личностным присутствием (и это свидетельствует о
том, что память как выражение прошлого вошла в лтворческие покои╗ мыслящего
духа, сполна ее упорядочивающего), прошлое - теперь уже в качестве лкомпонента
сиюминутной данности╗ - лобволакивается╗ предметными очертаниями; и состоявшаяся
метаморфоза лучреждает╗ прошлое основанием - лподтекстом╗ - предмета науки
истории. Сложность его (т. е. предмета науки истории) такова, что прошлое как
историческая реальность оборачивается наукой историей в случае вынесения ее -
исторической реальности - за
пределы памяти. Последняя лоседает╗ настоящим временным интервалом, преломляясь
субъектно сорганизовываемой интерпретацией; и предмет науки истории прежде всего
зависит от личности ученого-историка, оперирующего прошлым как скульптор
мраморной глыбой (резцом превращая ее либо в совершенное создание, либо в
лисчадие ада╗). Но и само это прошлое не остается безучастным: оно лвяжет по
ногам╗ нашу современность и фокусирует лсоциорасцвеченный╗ климат эпохи на
полноценное переживание истории. Это важно иметь в виду, поскольку бывают эпохи
безвременья, когда тот или иной лсоциальный организм╗ лустраняется╗ от осознания
себя субъектом исторического действа. Нам, россиянам, это знакомо не понаслышке
- вот и сейчас переживаем безвременье: влачим, как сказано выше, лжалкое
существование╗. Оно обусловлено лформационным откатом╗, связанным с общественно
лразлитой╗ деструктурированностью. ЕМы упомянули о том, что история приветила
нас. Но не обходим ли мы ее стороной? Об этом стоит подумать, отталкиваясь от
утопичности нашего евразийского мирочувствования. Соединяя в себе рацио и
двоеверие (т. е. язычество и православие, или, говоря точнее, пронизанное
язычеством православие), оно вступает в противоречие с духовноисторическим
самовыражением, характерным для европейской цивилизации. Эта цивилизация
лубойно╗ закреплена повсеместной бытообустроенностью, зацикливаясь однолинейной
прагматичностью. Создавая лобщество потребления╗, Запад подчинил духовность
преимущественному обслуживанию линдивидуально зачищаемых╗ материальных
потребностей. Этим, де, повсеместно обеспечивается комплекс либеральных
ценностей, лподлинное свершение историчности╗ (закавыченная часть фразы выражает
то, с чем нельзя согласиться). Правда, сегодня либерализм заговорил о лконце
истории╗, вкладывая в это понятие то, что достигший лсовершенства╗ нынешний
буржуазный строй - незыблем. Но пустопорожняя байка не стоит доверия. Еще в
лБиблии╗ сказано: лНичто не вечно под Луной╗. И разразившийся планетарный кризис
(2009) подчеркнул мудрость бессмертного Писания. ЕИстория Ц это западный образ
жизнедеятельности, подмявший неевропейские события. Отечественная цивилизация,
часто соприкасаясь с листорией╗ (т. е. с еврособытиями), не спешила
согласовывать с нею свои решения.
Но долго так продолжаться не могло. Выдвинутая царем Иваном IV Грозным геополитическая доктрина подтвердила это.
Будучи лпревосходным евразийцем╗ (показатель левразийности╗ - люродивая
неотмирность╗, или видение реальной действительности через амбивалентную
соотнесенность рацио и веры / удобнее вместо лверы╗ употребить лдвоеверие╗ /,
мастерски, к примеру, воссозданная образом Николки из трагедии А.С. Пушкина
лБорис Годунов╗), Великий Царь своей мудрой дальновидностью соединил
лЗауральские очертания╗ Российского государства с землями Великого княжества
Литовского - лбывшей восточнославянской вотчины╗. Исполняя указания самодержца,
Россия, прорываясь к луслугам╗ евроцивилизации, усиливала свою левразийскую
стать╗. ЕОднако значительно позже, настраиваясь рельсами капитализма, Россия
по-прежнему оперировала не красившей ее лдогоняющей экономикой╗. Экстенсивно
обустроенная российская
промышленность не вынесла тягот лимпериализма, как высшей стадии капитализма╗
(В.И. Ленин). Проиграв Первую мировую войну, Россия осталась у разбитого
корыта.
Великий
Октябрь (1917) Ц наше спасение: наконец-то мы заряжаемся историей в духе идей
социального равенства
Октябрьским переворотом (1917), открывшим для
человечества новую эру, большевики во главе с В.И. Лениным спасли страну от
катастрофы. Связывая Великий Октябрь и листорию╗, мы подчеркиваем: с него
историческая реальность прорастает границами бывшей Российской империи Ц позже
СССР (до этого Россия, руководствуясь хронологией и богатым прошлым, не имела
истории из-за отсутствия развитой гражданственности; в этой связи еще П.Я.
Чаадаев сетовал на наше несовершенство). ЕВ.И. Ленин, заложив основы
социалистического строительства, лпередал╗ бразды правления И.В. Сталину,
убедившему авангард трудящихся Ц рабочий класс - возможностью построения
социализма в отдельно взятой стране Ц Союзе Советских Социалистических
Республик. За рабочими последовали промежуточные слои, деревенская беднота.
Многие представители интеллигенции также приняли социализм. Создавая его
фундамент, строители превращались в социалистическую нацию как основную
производительную силу складывающегося гражданского общества. Величайшее
достижение советского строя - за две-три пятилетки сформировалась лмогучая
трудовая субстанция╗: советский рабочий класс - передовой отряд социалистической
нации. На Западе рабочий класс поднимался не сразу и - в постоянной классовой
борьбе. Быстрое лвозвеличение╗ советского рабочего класса осуществилось за счет
разрешения противоречия между коллективной производственной деятельностью и
бескомпромиссным лнатиском╗ державности. Это, с одной стороны, преодолело
противоположность между городом и деревней (т. е. между рабочим классом и
крестьянством), с другой Ц стимулировало подъем и расцвет великого советского
народа. Так Ц в теории. Практика же обернулась лтяжелым испытательным сроком╗. А
как иначе? Опыта построения коммунизма мы тогда не имели. Сразу с Октябрем
(1917) нагрянула вынужденная лкоммунистическая уравниловка╗. От нее пришлось
отказаться из-за вспыхнувшей гражданской войны (1918-1920), выявившей
массово-пролетарский героизм, широкий энтузиазм первопроходцев. Партия
большевиков наделила трудящихся несгибаемой верой в правоту социальных
преобразований. Люди почувствовали себя хозяевами собственной жизни. В этом
отношении гражданская война стала лпродолжением╗ коммунизма Ц теперь уже
военного. Героизм и энтузиазм усилили заинтересованность масс в новом строе.
План ГОЭЛРО (1920) предоставил возможность государству активизировать
социалистическое строительство на местах. Становилось очевидным: мировая
революция отодвинута лдалью неоглядной╗. Жизненная неопределенность усилилась
смертью Вождя (1924). Большевиков лихорадило: завоевания революции оказались под
угрозой.
И.В. Сталин Ц
лидер строительства Нового мира. Культ личности как
знамениеЕ
Положение спас И.В. Сталин с партийными единомышленники.
Будущий Отец Народа обладал даром интеллектуально выводимого предвидения, а
также широко лобнародованной╗ суггестийности. Это и составило поначалу
содержание субъективного фактора, позже заявившего о себе культом личности. Его
феномен держал в длительном, отмеченном десятилетиями, напряжении
производительный потенциал молодой социалистической нации. Эта нация зарядилась
верой в правое дело ориентацией на сплачивающую народонаселение, государство
личность И.В. Сталина. Ореолом Отца Народа синтез нации и государства привел к
формированию единого советского народа. Советский народ предстал как выразитель
(многоязычной) этнической упорядоченности (территория СССР, как мы знаем, весьма
полиэтнична и, следовательно, не имела вполне определенного, т. е. общественно
лзакругленного╗, знаменателя), как единый социоприродный организм. И Ц
посмотрите: несмотря на всевозможные тяготы и лишения население СССР после ухода
И.В. Сталина из жизни составило свыше двухсот миллионов человек. Это ли не
торжество народности, проводником которого явился соратник В.И. Ленина! И.В.
Сталина при жизни, как уже сказано выше, называли Ц и мы это поддерживаем Ц
Отцом Народа. лОтец Народа╗ - далеко не случайное определение. Оно
свидетельствует о том, что его носитель приспособил надежды простого Ц
разноязычного Ц населения к признанию высшей земноданной силы. Будучи
одухотворенной, сила преломляется явлением культа личности Ц образом товарища
Сталина. Культ личности выразил одну из форм светской религиозности. Основой ее
выступает атеизм, отрицающий лзапредельного бога╗ и настраивающий сознание
широких масс на лбога земного╗. Обостряется лрелигиозная чересполосица╗. Атеисты
рушат православные храмы, как когда-то христиане - языческие капища. Одно
другого стоит, и - не надо повторяться. Ценность же феномена культа личности,
очевидно, в том, что, сорганизовывая социалистической нацией великий советский
народ, он содействовал внедрению евроцивилизации Ц неслыханное, начиная с
шестнадцатого столетия (т. е. со времени Ивана Грозного), достижение Ц границами
левразийской внепредельности╗. Наше Отечество, не утратив главного из своих
жизненно-государственных принципов Ц стремления к независимости, обрело
внутреннюю свободу, проявившуюся в утонченно индивидуализированной народности.
Особенность нашей Ц евразийской Ц цивилизации такова, что, будучи, как мы уже
сказали, рацио-двоеверной, она углубилась в духовное строительство, оставив на
перспективу достройку бытоуклада (ею и занялась сменившая евразийскую советская
цивилизация). Тяга к Беловодью (т. е. нарочито утопическому земному раю) Ц
основная черта отечественной народности, оборотной стороной которой (т. е.
указанной черты) выступает вселенский, братски-широковещательный мессианизм. Он
же Ц русский коммунизм. И.В. Сталину Ц лсозидателю╗ культа личности - сказанное
здесь пришлось бы по душе: Отец Народа вылепил лсоветский лик╗, придал ему
очертания земноявленности, лгорней неотмирности╗. Вот что значит для нас И.В.
Сталин Ц носитель советского образа жизни. Он применил крутые меры и Ц без
ллирических излияний╗ - направил формируемое общество к высотам коммунизма.
Выиграв гражданскую войну, активным участником которой был И.В. Сталин,
Советская власть увлекла за собою преимущественно горожан. Но жители села Ц а
это две трети населения Союза - оставались за лвратами социализма╗ (коммунизма;
/ лсоциализм╗ и лкоммунизм╗ - однопорядковые в предлагаемом тексте понятия /).
Раздираемая двумя экономиками Ц опыт НЭПа тому лпорука╗ - страна дальше не могла
с этим мириться.
Деревня и
коллективизация. Вторая гражданская война
Большевики под руководством И.В. Сталина принимают
единственно правильное решение Ц поставить деревню на рельсы социализма. При
этом неокрепшее общество поджидают невероятные трудности Ц разгорается новая,
теперь уже вторая, гражданская война (1929- ?). Поскольку участники ее -
большинство населения, она своим лзаревом╗ обещает на порядок превзойти пожар
лпредшествующей бойни╗. Безупречный тактик И.В. Сталин приглушает лобвал╗ лихой
годины созданием ГУЛАГа - лвынужденного посредника╗ между конфликтующими
сторонами Ц государством и лвзбунтовавшимся мужиком╗. ЕВторая гражданская война
обретает лвялотекущий размах╗, позволяющий органам порядка накрыть тридцать
седьмым годом воспрявшую было пятую колонну: колонна не всплыла (и в этом
заслуга лроковой годины╗ - 1937 года) трагическим течением Великой
ОтечественнойЕ Но год тридцать седьмой Ц наряду с всесоюзным Ц лтаил╗
всемирно-исторический лрезонанс╗: ликвидировав врагов внутри страны, СССР сумел
разбить фашизм - спас человечество от коричневой чумы. Непосредственное участие
И.В. Сталина в руководстве лстройкой века╗ (т. е. коммунистическими
преобразованиями), лразверстке╗ вынужденного ГУЛАГа (обезопасившем, не без
значительных жертв, страну от ужасов братоубийства), разгроме пятой колонны и
гитлеризма, водружении Знамени Победы над рейхстагом (мы вовсе не говорим, будто
И.В. Сталин карабкался на это здание, но именно он определил стратегию взятия
вражеской столицы) наглядно свидетельствуют: Иосиф Виссарионович (независимо от
того, как к нему относиться) Ц человек тысячелетия. И.В. Сталин затвердил
общество социального равенства, и сегодня оно расширяет границы (правда, пока -
без РФ), становясь устроителем ценностей коллективизма. Благодаря И.В. Сталину
нас не покидает надежда на возрождение, тем более что социализм рядом возводят
китайцы, чуть поодаль вьетнамцы, киприоты. лЗараженная╗ Островом Свободы к
социализму потянулась Латинская АмерикаЕ Нам есть на кого ориентироваться, но
главная немеркнущая веха, указывающая путь к светлому завтра, Ц мы сами с
неповторимым советским прошлым. ЕОриентация большевиков на построение социализма
в отдельно взятом регионе национализировала марксизм. Представ лсоветским
чудом╗, он укрепил традиции,
свойственные лроссийскому обличью╗. И.В. Сталин сумел соединить его с
достижениями цивилизации двадцатого века. Подспудно скрепляемая евразийством
сложилась советская социалистическая система - структурный компонент исторически
воспроизводимой мировой цивилизации. СССР Ц мощный (и вместе с тем хрупкий)
листорический конструкт╗, направивший предшествующие отечественные утопии (все
они просматриваются народонаселением Руси, России, СССРЕ) на становление
внеформационного общежития. С него, согласно К. Марксу, начинается
действительная, возвеличивающая свободный труд (о чем говорилось выше), история
человечества. ЕСоветский образ жизни освятил ее
становление.
Пересматриваем социальную утопию. И.В. Сталин Ц историк
и стратег
Надлежит,
однако, пересмотреть утопию, ибо столь ли уж мы лутопичны╗? Термин лутопия╗
лпечатает╗ эпоха Возрождения. Но задолго до нее древнегреческий поэт-мыслитель
Гесиод оперирует лутопизмом╗. Согласно лровеснику Гомера╗, далекое прошлое
человечества Ц это жизнь в божественной (со свойственным лишь ей совершенством)
лпервозданности╗. За веком богов (Гесиод, очевидно, полагал, что человеческое
совершенство с течением времени лклонится╗ к упадку) лшествует╗ эпоха героев
(наиболее яркий из них Ц смертный Геракл; смертность Ц удел лзабытых╗ богами).
За героями унылой чередой направляются обычные смертные - люди. Человечеству не
плохо бы, взяв ориентацию на далекое прошлое, проявить собою божественное
совершенство. Иначе сказать, концепция Гесиода (ее напрямую властитель дум
архаической Греции не высказывал, но она может статься контекстом нашей
современности) оперирует памятью, приближающей прошлое к настоящему, и в этом
отношении Гесиод (сам того не осознавая) выстраивает статическую концепцию
времени. Согласно ей, прошлое, настоящее и будущее Ц одновременны. Но если так
посмотреть на утопию Гесиода, нереального в ней что-то не видно... Да и утопия
ли это, коль скоро автор призывает нас к человеческому самоутверждению не за
счет лместа, которого нет╗ (это и означает термин утопия), но путем
использования постоянно востребуемых идеалов совершенствования, носителями
которых, согласно древнегреческим воззрениям, служили боги (утопическую
наполненность утопии осуществляет новоевропейское сознание, отказывая лземным
весям╗ обретать совершенства лпотустороннего сплава╗). При этом прошлое,
соединяясь с настоящим, прививает дух историзма древнегреческому полису.
Основатель исторического прочтения прошлого Геродот мифологизирует историю
туманно-неочевидными мнениями о некогда случившемся. Вместе с тем история здесь
прорывается сквозь прошлое, и этот прорыв интеллектуально оформляется
деятельностью ученого Ц того же Геродота. ЕКонкретизируем высказанные ранее
общие положения о соотношении прошлого, истории (исторической реальности), науки
истории для понимания того, как это преломляется духовно-практической
деятельностью И.В. Сталина. Для И.В. Сталина прошлое России тоже приобретает
лодновременностную палитру╗, и это позволяет прошлое как лГесиодову утопию╗ (или
совокупность утопий) соединить с личностью историка и подвести под логику ее
суждений исторически обусловленное прошлое. ЕЛичностью историка - договорились
мы - выступает И.В. Сталин. Промеряя социализм как лделаемое дело╗ (В.В.
Маяковский), Отец Народа, вроде, утопически подчеркивает в нем обострение
классовой борьбы. Казалось, он переносит прошлое на будущее, когда они,
содержательно уподобившись друг другу, растворяют историю лбесконфликтным
утопическим маревом╗. Так, лозунг И.В. Сталина лЗа десятилетие пройти путь
длиною в столетие╗ кажется весьма лутопически правдоподобным╗. Фактически же
утопия здесь предстает идеалом. Идеал, разумеется, оперирует будущим, которое
реально своей целеположенностью. Но сталинский лозунг возможен только при опоре
на память. И.В. Сталин соединяет одновременностью три временные интервала,
получающие свое предметное обоснование индустриализацией и широкомасштабным
колхозным строительством. Рассматриваемая одновременность - подспорье для
истории, напрямую приобщающейся к реальной действительности. Привязка истории к
настоящему уточняет предмет науки истории. Согласно И.В. Сталину, наука история
позволяет нам увидеть прошлое как настоящее. Примечательна в этом отношении
оценка И.В. Сталиным фильма С.М. Эйзенштейна лИван Грозный╗, где в личности себе
подобного предшественника И.В. Сталин увидел лродное и вселенское╗. С точки
зрения И.В. Сталина, Иван Грозный был прав в стремлении укрепить Русское
государство накануне (пока неведомого ему) Нового времени. Ради этого, по мысли
И.В. Сталина, чем-то надо было жертвовать. Осознавая нечто подобное, Иван
Грозный бросил в лпекло единодержавности╗ феодальную раздробленность. Однако
С.М. Эйзенштейн впал в заблуждение, изобразив (во второй серии своего шедевра)
эмоционального государя не заложником великой идеи, но лстратегом╗ злобных
инстинктов, извращенных страстей. Позиция И.В. Сталина прорывается к подлинному
историзму, связанному с пониманием истории как такой судьбоносно-поступочной
деятельности, согласно которой рациональное (цивилизационно-западноевропейское)
и вероисповедное (т. е. евразийское рацио-двоеверие) в деятельностном раскладе
социума обретают достоверный синкретизм. Оперируя названным духовным
обновлением, мы, развивая вышесказанные положения, в силах уточнить предмет
науки истории; и специфичность его в том, что находящееся за пределами реальной
действительности представительное прошлое как исторически воспроизводимая
совокупность артефактов заявляет о себе образной аранжировкой. Сама же по себе
образность без онаученной предметно-исторической подоплеки Ц это скорее
воплощение художественного видения прошлого, которым лвскормлено╗
опредмечивающее его искусство. Касаясь И.В. Сталина, отмечаем: под влиянием
народных, религиозных традиций, революционной практики, сполна освоенных им в
молодости, Вершитель Нового мира сумел придать им такое атеистическое звучание,
что сам по себе советский атеизм стал наиболее приемлемой формой раскрытия
трудового героизма, цивилизаторских поисков XX-XXI вв. Ц с выходом, о чем отмечено преамбулой этой статьи,
на точечно-предметное воспроизведение лноосферности╗. Сталинский план
преобразования природы Ц удачный прорыв для ее лотладки╗. ЕСтиль мышления И.В.
Сталина лаконичен и, будучи внелинейно-объемным, вбирает пласты евразийской
духовности с их корректируемым живой жизнью лрационально-цивилизационным
реноме╗. Он покоится на жизненных противоречиях Ц использует их при достижении
неожиданно сильного, предметно воплотимого эффекта. Обратимся к Приказу
Народного Комиссара Обороны Союза ССР № 227 от 28 июля
Что стало с
КПСС после И.В. Сталина? Н.С. Хрущев Ц лкомендант╗ пятой колонны в
партии
ЕСозданная
гением В.И. Ленина и закрепленная сталинской железной волей партия большевиков
оставалась самодостаточной только в присутствии ее творцов. В.И. Ленин, И.В.
Сталин задали партии сверхвысокую созидательную планку, когда статус партийного
руководства обусловливался присутствием вождей. Не стало их, зашаталась
партверхушка Ц сдала позиции, дезориентировала миллионы тружеников провальными
лозунгами вроде лДогоним и перегоним Америку по производству мяса, молока на
душу населения╗, лПостроим коммунизм к такому-то году╗. ЕВыше мы заверили
читателя в том, что население страны оказалось способным на всеобщий энтузиазм.
Энтузиазм в свою очередь порождал героизм. И энтузиазм, и героизм выступили
важнейшими очагами ментальности мощно заявившего о себе великого народа, во
многом заглушающими невысокий материальный уровень тогдашней советской жизни. С
приходом к партийному руководству хрущевской (лсрочно набранной╗) пятой колонны
диалектика материального и духовного была смещена в сторону превалирования
потребительства, прикрываемого голословными утверждениями о примате бытия над
сознанием, материального над духовным. Но коль скоро материальные потребности
превозносятся, зависает ситуация с социальным равенством, коммунистическим
совершенствованием общественных отношений. Хорошо известно, что в каждом
отдельном человеке сильны эгоистические наклонности. Однако гармонично
соотносясь с коллективно воспроизводимыми потребностями, они общественно
гармонизируют поведение индивида. Он все более настраивается на коллективно
репрезентируемое личностное самовыражение. Политика лфорсированного построения
коммунизма╗ развалила производственную мощь государства и выбросила отдельного
человека за пределы сознательно воспринимаемого коллективизма. Девяностыми
годами ХХ столетия произошел социальный переворот, лприватизировавший╗ средства
производства, созданное простыми тружениками народное достояние. Большинство
населения лперевалило за черту бедности╗. Не вдаваясь в подробности антинародной
акции, можно предположить: народ, оказавшись загнанным в угол, отнюдь не утратил
веры в достижение социального Ц внеуравнительного - равенства. Россияне
тысячелетиями совершенствовали коллективизм, выражающий действительное бытие
огромного евразийского пространства с его внушительной цивилизацией. Ее
невозможно перестроить Ц ее можно лишь сломать. Опасность слома велика, и она
связана с демографическим кризисом: пройдет какое-то время Ц и что с нами
станет? Такой поворот событий весьма вероятен. История дает тому подтверждения:
были великий Рим, лбашенный╗ Вавилон, загадочная культура ацтеков Ц куда они
сгинули? Не случайно, однако, выше пытались мы соотнести лпрошлое╗ с листорией╗
и листорией как наукой╗. Речь здесь идет не просто о манипулировании понятиями,
но о их действенном смысле. Раскрывая прошлое, мы придали ему историческую
насыщенность. Прошлое как артефакт всегда полно спрессованной информации. Оно
вполне объективировано, поскольку имеет память в качестве своеобразного
знаменателя. Объективность прошлого также подтверждена присутствием носителя
информации Ц упоминаемым артефактом. Но сама объективность прошлого может быть
проверена тем, что оно предстает содержанием реальной действительности. В ней
прошлое как память лрассредоточено╗ активно проявляющей себя информацией. Ее
обработка создает знание, находящееся уже в будущем. Наблюдается внутренняя
связь между следующими друг за другом временными интервалами, объединенными
причинно-следственной цепью; и в то же время каждый из них вполне самостоятелен:
не нуждается в сотрудничестве с другим. И если взаимодействие все-таки
преобладает, носителем его выступает личностное начало в человеке, стремящееся
через время выразить свою связь с изменчивостью. Время становится фикцией по
отношению к изменчивости: оно субъективизируется. Речь не ведем о субъективизме
или солипсизме, поскольку проживаемое личностью время сопряжено с ее
лместоположенной объектностью╗: оно также объективировано Ц теперь уже
индивидуально-личностным лвсплеском╗.
Активизируем
теоретическую оценку деятельности И.В. Сталина Ц творца советской
цивилизации
Высказываемые предположения о характере
времени, когда оно, служа средством лличностного разбега╗, не имеет
непосредственной связи с тем, чтобы обнаружить себя Ц подобно пространству -
формой материальной действительности, нужны для более активной оценки роли И.В.
Сталина в осмыслении (слаженного социоиндивидуализированной завершенностью)
будущего. Но здесь, как выше мы пытались предупредить читателя, возникает
вопрос, сможет ли человечество выжить в условиях лопустошительно-глобального
динамо-неравновеса╗ и если выживет, способно ли оно обеспечить себе нормальную
жизнь в планетарно лзапротоколированной╗ искусственной среде? ЕСоветская
цивилизация по своей листочниковой базе╗ оказалась лвпереди планеты всей╗ и ни в
коей мере не может быть сопоставлена с нынешней западной цивилизацией -
обществом массового потребления. Советская цивилизация никогда не была
потребительской. Наоборот, она стремилась оградить рядового советского труженика
от иждивенчества, наставить его на служение добру. Ценности советской
цивилизации Ц неподкупно общечеловечны. Сегодня, когда лчеловеческая масса╗
приближена к семи миллиардам жителей, а органика как лгеологическое подспорье╗
ноосферы доведена приблизительно до двух миллиардов тонн и деградация
человеческой природы настроеиа на лвысокую ноту╗ (свыше десяти миллионов Ц
столько рожденных калек в нашей стране, население которой понизилось до ста
сорока с небольшим миллионов жителей), - общество массового потребления должно
сойти на нет и уступить место более совершенным Ц братским - отношениям,
присущим советской цивилизации. Интерес к ней у многих наших современников носит
пока односторонний характер - связан с отрицанием ее как лтоталитарной╗. Однако
нынешний либерализм, подталкивающий массово индивидуализирующийся социум на
действия по принципу: лВсё, что не запрещено, - разрешено╗, куда опаснее всех
лпрелестей╗ прошлого; и каждому понятно: дорогу пробивает более взвешенный,
пусть неоднозначный, подход к советской цивилизации. Критикуя ее, россияне,
мировое сообщество учатся тому положительному (для свершившегося времени) в
советском опыте, что крепило демо-либерализм (социалистическую демократию у нас,
либерализм у лних╗); отыскивают нечто более совершенное, нежели лдемолиберальную
тропу выживания╗. Она более чем тупиковая: подталкивает сообщество к
лвиртуализированному самообеспечению╗. А это не выход из лдинамо-неравновеса╗,
поскольку лнастырный виртуал╗, лпричащая╗ торжество лсубъективно прогоняемой
социализации╗, подводит социум не более чем к лпрокату жизненных иллюзий╗. В
этой связи личность И.В. Сталина подлежит рассмотрению с позиций действенного
историзма, позволяющего увидеть то ценное, что привнес этот человек во всемирную
историю. Однако психоанализ, которым, к примеру, оперирует Э. Фромм
применительно к личности И.В. Сталина, малопригоден из-за его лфункционализма╗ -
лигры в правдоподобие╗. Психоанализ располагает урезанными возможностями
вживания во внутренний мир индивида как цельно выраженную структуру: он не
герменевтичен. К изучению человека следует применять такую методологию, опираясь
на которую он сам дает на себя лпоказания╗: производя самоотчет, лприглашает╗
для его просмотра лпосторонних зрителей╗ (в нашем случае Ц специалистов).
Происходит совмещение индивидуального и коллективного при объективации
личностных интенций, и внутренний мир человека, вписываясь в окружающую среду,
становится ее неповторимым компонентом: лпрорезывается╗ герменевтическое
постижение сущего, предстающего настоящим раскладом единством устойчивого и
изменчивого в индивиде. Устойчивое начало здесь выступает совокупностью
социально насыщенных традиций, изменчивое Ц неповторимостью его (т. е. индивида)
уникальных черт. Используя динамическую (направленную на схватывание уникального
в индивиде) и статическую (позволяющую увидеть повторяющееся, традиционное в
человеческой жизнедеятельности) концепции времени в методологическом обеспечении
многоаспектного лпрокручивания╗ человека, мы приобщаемся к его историческому
освещению Ц с использованием практики как критерия истины по всему спектру
нашего теоретизирования. Задействовав вышеизложенные представления о соотношении
лпрошлого╗, листории как таковой╗ и лнауки истории╗, можно, на наш взгляд,
рассматривать герменевтически (т. е. научно-постиженчески) раскрываемую личность
столь же достоверно, как каждый из нас последовательно улавливает себя
лзазеркальем╗ собственного лЯ╗. Указанная метода не нова, но всё дело в способе
ее применения. Способ же - полагаем - выстраивается руслом постнеклассической
научной картины мира (ПНКМ, или лпостнеклассики╗). Эта картина примечательна
своим лгуманитарным вызовом╗ и Ц антисциентична. Антисциентизм здесь
прокламирует то, что естественнонаучный познавательный срез ПНКМ не претендует
на другие уровни лпостнеклассики╗, а занимающий верхний слой картины
лгуманитарный накат╗ подтверждает ее лпостиженческий престиж╗. Герменевтика
настраивает используемый способ на то, чтобы он Ц с позиций статической
концепции времени Ц приобщил прошлое к истории, из союза которых предстал бы
предмет науки истории. И человекознание, вовлекая в лпостиженческую ауру╗
предмета изучения самого исследователя, тесно привязывает его к изначально
выбранному материалу. Ц Взгляните! Под пером академика Е.В. Тарле изучаемый им
Наполеон Бонапарт плотно связан с мыслями и чаяниями автора: происходит
авторское вживание в личность лсверхсильного неудачника╗. И вот он Ц лсвершитель
роковой безвестного веленья╗ (А.С. Пушкин) - словно в ладно скроенной
голограмме: рассматривай его объемно Ц с любой стороны. Е.В. Тарле
лгерменевтизирует╗ науку историю, однако эта геременевтизация не сползает в
сторону лхудожественного рассказа на историческую тему╗ (удобнее сказать: лна
тему о прошлом╗). Это обусловлено тем, что ученый соблюдает меру проводимого им
соприкосновения научно-исторического описания с содержанием прошлого в его
взаимосвязанности с историей. История для нас Ц это памятное прошлое, т. е.
прошлое, зафиксированное памятью в ее информационном ресурсе. Без него история
растворяется прошлым, от которого лотдает╗ фантастикой. (О лпередергивании╗
истории, листорических лжесвидетельствах╗ речи не ведем. Укажем, однако, на то,
что листория╗ расширяется за счет лпрошлого╗ в случае становления новых отраслей
научного знания и приобщения к ним герменевтики как гуманитарно-гуманистической
теории вживания.) Объединим вышеизложенные представления о науке истории
следующими положениями: 1) Наука история раскрывает социальную форму движения
материи под вполне определенным углом зрения, высвечивающим ведущую роль
социально претворяемой изменчивости (ранее эта сторона научно-исторического
изложения обычно не принималась во внимание ввиду фактической прикованности
лнауки истории╗ к тому или иному лместу╗, в лучшем случае Ц к лойкумене╗; но
история, став лвсемирной историей╗, настаивает на придании ведущей роли
изменчивости, ее изучении, преодолении лпрошлого╗); 2) Научно излагаемый
исторический процесс, особенно в наши дни, когда - под влиянием НТП -
осуществляется массовая индивидуализация социума, прежде всего обращает внимание
на непосредственно претворяемые связи между индивидом и естественной средой,
включающей различные человеческие общности. Такой подход привлекает науку
историю к выявлению лдинамо-точечных пунктов╗ прорыва части человечества (а
вслед за нею и человечества в целом) в лгорний мир╗ ноосферной выразимости
(говоря о лгорнем мире╗, мы подразумеваем его ноосферное совершенство, а не
лрелигиозно взращенную насыщенность╗). 3) Наука история, невольно включая в свой
предмет произведенную человеком глобально раскинувшуюся искусственную среду,
рассматривает ее с позиций возводимой человечеством ноосферы. Это придает науке
истории лценностную разнарядку╗: наука история не считает положительно значимым
то, что подводит социум к глобальной неустойчивости. Она, отталкиваясь от
истории как таковой и оперируя статической концепцией времени, преодолевает
прошлое и устремляется к будущему (но не в будущее); 4) Высказанная в
предшествующем пункте лфилософизация╗ истории лзавещает╗ ей ведущую роль в
лпостнеклассике╗: история становится важным звеном историософских построений с
их усиленным вниманием к субъектам деятельности. В этой связи вполне возможно
воспроизвести динамическую выраженность субъекта в качестве творца глобально
насыщенного позитива (негатив, как мы помним, - за пределами ценностно
сориентированной истории). Историческая поступь глобально сорганизованного
субъекта позволяет ему играть положительную - всемирно-историческую - роль, а
наука история становится наукой социочеловечного становления, а не наукой о
распаде общества, отдельного индивида. Всем своим содержанием она включается в
развертывание позитивной диалектики Ц диалектики общественного развития, и это
усиливает ее лфилософские устои╗. Вместе с тем наука история не может уклониться
от процессуального анализа негативных социальных явлений. Другими словами, наука
история должна выявлять вселенское зло, но приурочивать его не к изменчивой
составляющей (вбирающей положительную ценностную нагрузку) социума, а к тому,
что в нем представлено устойчивостью, стало быть традициями (многие из которых Ц
консервативны); посредством поколениями нарабатываемых жизненно значимых
традиций, когда консервативные среди них отсеиваются, зло лпримеряет╗ тенденцию
к понижению. 5) Раскрывая место человека в сфере общественных отношений, наука
история соприкасается с психологией. Единство обеих наук позволяет рассматривать
субъект деятельности в его психо-социальном завершении, и личностный настрой
индивида осваивает жизнеутверждающую модальность, позволяющую ему оставлять как
ненужное многое из того, что не вписывается в процессуальную изменчивость.
Утверждая перспективы процессуальности, наука история соотносит
естественно-природные ритмы как выражение гармонии космоса с аритмией
искусственной, глобально воспроизводимой сферы и предлагает лрецепты
исторического исцеления╗ социума за счет его приобщения к историческому опыту
(последний всегда нас чему-то учит: следует лишь присмотреться к нему; и наука
история приобщает нас к памяти); 6) Названное выше вселенское зло подразумевает
его исторического носителя; и воплощение лжизненного историзма╗ - деятельность
классов, слоев, страт, направленная на реализацию сословно понимаемого прогресса
(преимущественно материального), решительно расходящегося с общечеловечески
воспроизводимым смыслом жизни. Наука история, фактами подтверждая
бесчеловечность зла, открывает философии исторически выявляемые перспективы
развертывания так называемой негативной диалектики. Это означает: наука история
как лгуманитарно зачищенная╗ система духовных ценностей в большей мере, чем
какая бы то ни была другая наука о человеке и его социоокружении, преподносит
философии перспективы теоретического лпрогона╗ указанной негативной диалектики.
Связанная с наукой историей философия проходит выразимую обкатку лаутентичной
человечностью╗: все решительнее порывает с еще не до конца изжитой
отвлеченностью (ею серьезно грешит
идеализм, да и вульгарный материализм дает здесь осечку). Резюмируя настоящий
вывод, подчеркнем: наука история, оперируя как прошлым, так и историей вообще,
настраивает сообщество на классовый подход в оценке им минувшего Ц с целью
приобщения к справедливо решаемым жизненным ситуациям, прикрывающим социальную
защищенность человека труда. Рассмотренные историософские выводы дают
представление о том срезе общественных отношений, которым наиболее четко
воспроизвелась деятельность товарища Сталина. Давно пришла пора рассмотреть
феномен этого необыкновенного человека с широких методологических позиций. Порою
даже среди сторонников Отца Народа слышишь: - Сталин велик как государственник,
строитель социализма, но как философ Ц менее значим. Философ Ц В.И. Ленин, и
этим всё сказано. Ц Конечно, И.В. Сталин Ц не В.И Ленин. И.В. Сталин Ц человек
тысячелетия и грядущих времен. В.И. Ленин - весь в будущем, он же лраспростерся
цивилизацией╗ (насчитывающей 10 тысяч лет). ЕМы говорим о И.В. Сталине -
выразителе духовности новейшего времени. Как это ни покажется странным, лишь
И.В. Сталин образовательной политикой на деле утвердил всемирно-историческое
значение народной культуры Ц
примером культурного строительства в СССР. Конечно, народная культура
издревле завоевывала признание возвещающими неизъяснимый трепет величественными
египетскими пирамидами, искусством Гомера, утвержденным единобожием Библии,
собором Парижской Богоматери, былинами Русского Севера, поэзией А.С. Пушкина,
музыкой М.И. ГлинкиЕ Но всё это возвышенное совершенство, детально учитывая
подлинную народность, имело носителей в лице отдельных Ц лучших Ц представителей
широких масс. Теперь они (т. е. массы) сами были подключены Советской властью к
творчеству, нашедшему себя клубной самодеятельностью, городскими, областными,
республиканскими смотрами, Всесоюзными декадами искусства. Это привело к
высокому мастерству и собственно профессиональное творчество (кинофильм
лБроненосец Потемкин╗ С.М. Эйзенштейна, оперы и балеты С.С. Прокофьева, симфонии
Д.Д. Шостаковича, танец балерины Г.С. Улановой, Ансамбль народного танца СССР
И.А. Моисеева, романы М.А. Шолохова, художественные изыскания А.П. ПлатоноваЕ).
Воистину золотым веком расцвело советское народное творчество. ЕОтечественной
науке И.В. Сталин предоставил широкую возможность нестандартных поисков,
приложив колоссальные организационные усилия в достижении ею выдающихся
результатов. Правда, значительная часть их оставалась закрытой из-за
причастности к оборонной промышленности. Под руководством И.В. Сталина досрочно
была преодолена разруха послевоенных лет, в прошлое отошли продовольственные
карточки. Уровень городской жизни повысился сопоставительно с довоенным
периодом. В меньшей мере это коснулось жителей деревни: социальное неравенство
давало о себе знатьЕ Но оно преодолевалось за счет увеличивающейся рождаемости,
стимулировавшей совершенствование села. При И.В. Сталине бюрократизация страны Ц
сравнительно с нашим временем - была невысокой. Наконец, в рамках сталинского
производственного задела Советский Союз всплыл на просторы космического океанаЕ
Либералы с пеной у рта талдычат: -
Все эти успехи вовсе не успехи, поскольку лраскочегарились╗ гулаговским
тоталитаризмом. Ц Что можно на это ответить? При всех трагических, не
нуждающихся в оправдании издержках (с особой отчетливостью соционегатив
лпрослежен╗ ГУЛАГом Ц девятым кругом ада, как он воспроизведен
гениально-мучительными лКолымскими рассказами╗ В.Т. Шаламова; об объективной
значимости пресловутого лархипелага╗ было сказано выше), вовсе не Главное
управление лагерей определило торжество сталинских пятилеток, а глубокая,
замешанная на массовом энтузиазме, вера простых людей в то, что лучше идти
вперед, куда лперстом указует╗ Отец Народа / он же Ц суровый Иегова красного Ц
революционно-атеистического Ц календаря / , чем распластаться неопределенностью
и сгинуть прахом (примерно так же рассуждали бегущие из египетского плена
общинно-древние евреи, на долгие сорок лет доверившиеся пророку Моисею, и они не
обманулись в нем; но пророчества И.В. Сталина Ц похлестче Моисеевых: они
обусловлены не только лроссийско-крестьянским вече╗, но психо-социальным
разворотом Великого Октября). ЕРоссия лапотная обернулась Россией
социалистической Ц это ли не сталинское торжество ленинских заветов! И.В. Сталин
действовал личным примером, лзвучавшим╗ ярче любого словесного убеждения
(воспоминания о И.В. Сталине донесли до нас Ц и мороз по коже! - его слова,
связанные с декабрьской (1941) Москвой: - Отступать? Вместе с личной охраной
атакой иду на врага). Известный советский шлягер лотбивал╗ строчку: лМосковских
окон негасимый свет╗. Негасимый свет лился кремлевскими окнами. Это бессонные
ночи прикрывал своим трудом Великий Кормчий на самом важном для страны посту. И
люди убеждались: со Сталиным не пропадем, верим строгому, но справедливому
начальнику, наконец (как его лвеличали╗ лпридворные╗, а также народ) - Хозяину.
Здесь заложены истоки религиозно-атеистического культа личности, и они связаны с
самым главным вершителем массовых судеб. Хорошо это или плохо? Тогда это стало
нашим спасением (ныне смененным лразмашистым самогеноцидом╗; его, конечно, Отец
Народа никогда бы не допустил).
Триумф И.В.
Сталина на научно-философском фронте
В 1922-ом году лфилософским пароходом╗ выдворены из
страны лучшие дореволюционные умы. Казалось, Россия духовно запустела. На деле
всё обстояло иначе. Прежде всего Ц вокруг сакрального имени Сталин Ц складывался
советский патриотизм. Без него ни о какой духовности говорить не приходится.
Опираясь на патриотизм накопленный ранее революционный энтузиазм перерос в
социалистическое отношение к труду с его производственно-высокотехничным
оснащением. Революционные преобразования деревни способствовали становлению
единой социалистической нации, и, как было отмечено выше, эта нация определила
по лвесям╗ многоукладного СССР перестройку лэтнической многоголосицы╗ в великий
советский народ. Конечно, эти жизненно важные процессы требовали закрепления
(которого Ц из-за смерти И.В. Сталина - не произошло). Говоря о советском
интеллектуальном тезаурусе, отмечаем возросшую роль в нем естественных и
технических наук. Их звездные творцы - К.Э. Циолковский, В.И. Вернадский, С.П.
Королев, А.Д. Сахаров. Куда уж дальше! Деятельность этих корифеев создала
стальной щит Родины. Не отставала и философия Ц диалектический и исторический
материализм (марксизм-ленинизм). Здесь вклад И.В. Сталина состоял в том, что он,
опираясь на ленинское идейное наследие, разработал духовно-практическое
обоснование построения социализма в отдельно взятой стране. При этом теоретик
предупреждал советское общество об обострении классовой борьбы в сложившихся
условиях. И.В. Сталин имел в виду упомянутую выше вторую гражданскую войну,
вызванную социалистическими преобразованиями в деревне. Эта война во многом Ц
показателем чего служит ГУЛАГ Ц носила деструктивный характер (в отличие от
лдиалектически процеженной╗ первой гражданскойЕ), ибо определялась не
противоречием как источником развития, но социально вздыбленным коллапсом, или
тупиком. Государству удалось лраскрутить╗ тупик классовым противоречием, и
задача построения социализма на селе благополучно разрешалась. Но всё могло
закончиться весьма плачевно (это мы и наблюдаем сегодня). Уроки второй
гражданской войны подвели И.В. Сталина к содержательному выводу о том, что
диалектика может быть как позитивной (т. е. опирающейся на реальные
противоречия), так и негативной (основу ее составляет лтупиковый зажим╗,
затягивающий пояс общественных отношений лглобальной прострацией╗). Эту
негативную диалектику позже разработал представитель Франкфуртской школы Т.
Адорно (термин лнегативная диалектика╗ также принадлежит ему). Но И.В. Сталин
смотрит дальше. В работе лО диалектическом и историческом материализме╗ (1938)
он лпопридерживает╗ действие закона отрицания отрицания. Этот закон, как
известно, выражает направленность меняющейся реальной действительности,
предстающей лнеуемным развитием╗, и, следовательно, затверждает противоречие как
суть материалистической диалектики. Но жизнь обнажила перед нею тупик, и И.В.
Сталину ничего не остается, как фиксировать его лфигурой умолчания╗ (т. е.
лзатенением╗ закона отрицания отрицания). Этот вклад И.В. Сталина в философию
остается неоцененным, зачастую подверженным игнорированию. А между тем
негативная диалектика направляет пытливую мысль к подлинному осознанию характера
взаимосвязи устойчивости и изменчивости. Ведь прежняя Ц позитивная Ц диалектика
как всеобщая методология сложилась на базе раскрытия устойчивости (изменчивость
как ведущая сторона движения подверглась исследованию лишь в условиях НТР Ц с
развитием математики, кибернетики, информатики, синергетики), и ей оказались
недоступны Ц по крайней мере в системе нынешних общественных отношений Ц новые
горизонты реальной действительности. И.В. Сталин - как мы лисподволь╗ пытаемся
созерцать, - преисполнившись лдыханием евразийности╗, корректирует
диалектическую программу глобальных исследований, предвосхищая лфранкфуртцев╗. В
работе лМарксизм и вопросы языкознания╗ (1950) И.В. Сталин вскрывает диалектику
словарного состава языка (как выражения языковой изменчивости) и основного
словарного фонда (который лсохраняется во всем основном и используется, как
основа словарного состава языка╗ [2]). Опять-таки мысль теоретика устремлена на
схватывание, осмысление изменчивости (теперь уже в сфере субъектно-субъектной
заангажированности соответствующего среза предметного мира). Примеров свежего,
нестандартного прочтения диалектики И.В. Сталин предлагает достаточное
количество. Прекрасно осознавая свое место в мире и место, занимаемое в нем
лагерем социализма, И.В. Сталин шаг за шагом наращивает потенциал построения
коммунистического общества и в отдельно взятой Ц СССР Ц стране, и в Европе
(страны социалистического содружества), и в Азии (великий Китай, Монгольская
Народная Республика, Корейская Народно-Демократическая Республика). Осознавая
меняющуюся в мире ситуацию как все более глобально насыщающуюся, И.В. Сталин
приходит к важному Ц и этому научила Вторая мировая война Ц выводу о глобально
возрастающей роли субъективного фактора (но это не мешает И.В. Сталину
опровергать мелкобуржуазную лтеорию╗ о героях и толпе). Важно обосновать его
стратегию, и послевоенное движение сторонников мира, поэтапно завершающееся
награждением самых активных его участников Сталинскими премиями за укрепление
мира и дружбы между народами, развертывает панораму глобально лраздвинувшегося╗
субъективного фактора в отстаивания дела мира, жизненных требований
прогрессивного человечества. И в этом Ц весь И.В. Сталин! Сегодня сталинская
установка очертилась движением антиглобалистов. Теория же антиглобализма
подлежит дальнейшей разработке. Однако глобальный характер субъектного фактора,
оповещенного И.В. Сталиным, мало
кто оспаривает. Мы коснулись только части идейного сталинского наследия, шедшего
по инновационной нарастающей особенно лвершинными годами Отца Народа╗. Это
наследие неисчерпаемо, и то, что оно не всегда находило теоретическую подоплеку,
мало о чем говорит. Будущее сталинского идейного наследия обернется новыми
глобально очеловеченными, научно-практическими взлетами.
Всё Сталин,
Сталин! А где же СССР? Ц Заучим уроки прошлого
Завершая тему незримого присутствия И.В. Сталина среди
нас, затронем, пусть и не совсем доказательно, главное Ц почему с уходом И.В.
Сталина рухнула система социализма, СССР же рассыпался карточным домиком. А ведь
лнаследники И.В. Сталина╗, поначалу было клянясь его именем, вскоре с
неимоверной легкостью попрали дело рук Отца Народа (напомнив второстепенных
персонажей кафкианского лЗамка╗). ЕСотворенная В.И. Лениным Ц и эту тенденцию
закрепил И.В. Сталин Ц партия большевиков организационно обустраивалась
фундаментальным принципом демоцентрализма. Поскольку партию создал не
кто-нибудь, но Великий Вождь, служение революции во многом отождествлялось с
раскрытием руководящей роли В.И. Ленина. Вспомним прежние народные движения Ц
они всегда воплощались с поднятыми на их плечи (хотя какие плечи могут быть у
движений? Мы используем метафору) вождями. Вожди были разные. В.И. Ленин
оказался подлинным лидером великой революции, благодаря чему эстафету подхватил
его верный соратник, и ВКП(б) (позднее КПСС /1952/) развивалась однажды
избранным маршрутом. Партия, осуществляя руководство социалистическим
строительством и отождествив с ним деятельность И.В. Сталина, с его уходом
перестала воспринимать построение бесклассового общества как собственно
общенародное действо, пустив его Ц возведение светлого Здания Труда - на самотек
лобъективных законов╗ (что в теоретическом плане есть рецидив буржуазного
объективизма). Партия не располагала лглобально сосредоточенными лидерами╗.
Прорвавшийся к партийному руководству Н.С. Хрущев не понимал стоящих перед
страной проблем, руководствуясь лреволюционно╗-лозунговой риторикой, жаждой
власти. Ее он, как и положено лсюжетным сценарием╗, с лтреском╗ провалил,
погрузив партию в ломут развала╗. ЕВождь воспитывает единомышленников служению
общему делу, с которым он ни в коем случае не отождествляет себя; не упускает
возможность всестороннего охвата свершающихся событий, и это позволяет ему
наращивать лсубъектно-факторную заразительность╗. Без нее ему не следует
рассчитывать на ведущую роль в общественном движении. Когда-то И.В. Сталин
назвал В.И. Ленина горным орлом. Обозревать ситуацию с высоты полета, исправлять
допущенные промахи, принимать инновационные, направленные на удовлетворение
общественных нужд, решения Ц вот лидерская установка. КПСС развалиласьЕ Выполняя указания высшего партийного
руководства, она решала общенародные задачи. Пока высшее руководство партии во
главе с И.В. Сталиным находилось у
руля, строительство, носящее лпротиворечивую отлаженность╗ (так и должно быть),
успешно двигалось социалистическим курсом. Но стоило лруководящей плеяде╗
покинуть политическую арену, как сменившее ее новое высшее руководство
растратило драгоценное время (лспущенное╗ на свершение самых грандиозных
народно-хозяйственных планов) разбазариванием накопленных материальных и Ц что
особенно важно Ц духовных ресурсов, общественно вредными метаниями по лсклонам
социализма╗, склокой с лгидрой империализма╗, балансированием на грани (казалось
неизбежной) войны. И вот он Ц крах этого руководства, партии, гибель
государства, социалистического содружества. Психология в рассматриваемых случаях
играет весьма значимую роль; ее бы и следовало использовать как
духовно-практический тормоз лразверзшемуся безумию╗. Однако советскими временами
она, к сожалению, зачастую подменялась идеологемностью (а то и прямой
заидеологизированностью), ведущей в никуда. Но главное в постигших нас неудачах
- то, что по видимости правильный
принцип демоцентрализма не освободил партию от неадекватного отношения к своим
обязанностям: партия подчиняла их служению делу с этим вождем (с этим партруководством) и упускала из
виду, что эти вождь и руководство не
подменяют обязанностей партии по непосредственному улучшению народной доли. Всем
нам Ц сторонникам социализма - пора преодолеть не должное (не братское, как бы
сказал философ Н.Ф. Федоров) отношение к миру. Каждый из нас способен обрести
запас жизненного опыта, когда он Ц опыт, - динамично воспроизводясь уровнем
субъектной репрезентативности, выводил бы индивида на подлинные, а не на мнимые
противоречия (которыми чаще всего выступают тупики Ц лстражи╗ негативной
диалектики). Тогда партия (если она воссоздастся - это трудный, но достойный ее шаг -
ведущей силой основной части народонаселения РФ) с классово-общечеловеческих
позиций преодолеет лглобальные неурядицы╗, сорганизовавшись единым фронтом с
теми, кто несет людям дыхание единственной, неповторимой жизни.
Но да
здравствует нестандартное -
сталинское Ц преобразование жизни!
Труды и дни Иосифа Виссарионовича Сталина, актуализуясь
из-за их приобщенности к материальным и духовным потребностям лпрактического
повседнева╗, помогут нестандартно Ц оперируя линновационными прерогативами╗ -
преодолеть социальные завалы, ноосферно обустроить Землю, словно цветущий
сад.
Литература
1. Сталин И.В. Приказ Народного Комиссара Обороны Союза
ССР / И.В. Сталин. // Избранные сочинения. - М.: Изд-во газеты лПатриот╗, 2001.
Ц Т. 3. Ц С. 158.
2. Сталин И.В. Марксизм и вопросы языкознания / И.В.
Сталин. // Ц Там же. Ц С. 336.